Большеполянская средняя общеобразовательная школа

Село Алексеевское не слишком давнее. Основателем его был ближний боярин, губернатор Казанский и Астраханский Петр Матвеевич Апраксин, в начале XVIII века устроивший новую вотчину – село Алексеевское – из переведенных сюда из других его вотчин крестьян, а по преданию, и из беглых всякого звания людей. Этот Апраксин и был первым храмоздателем в селе Алексеевском, на что есть следующее доказательство из летописи (Подлинного указа этого не оказалось , но до нас дошла копия с него, недавно найденная между бумагами в церкви села Алексеевского): «1712 года июля 14 дня управляющий новой вотчиной – селом Алексеевским – (приказный его, Апраксина, человек) Петр Басов, от имени своего господина входил с прошением к Тихону, митрополиту Казанскому, о дозволении построить новую трехпрестольную церковь в новом селе Алексеевском для удовлетворения духовных нужд крестьян того села, на каковое прошение на другой же день, т.е. 15 июля, и последовал от митрополита Тихона указ с разрешением и подробным наставлением строить деревянный храм.» Можно прийти к выводу , что село Алексеевское было создано в 1709-1710годах, учитывая, что на пустом месте церкви не строилось. По всей вероятности, этот первый храм в селе Алексеевском скоро выстроен и освящен, кажется, не позже 1713 года. Село Алексеевское с первых годов своего существования было велико, с весьма немалым количеством крестьян. Но и этого значительного количества крестьян,было недостаточно для полного заселения и обработки всей земли в этой вотчине, а потому, как известно, управляющие, конечно, не без ведома своего господина, принимали в Алексеевскую вотчину всех приходящих, кто бы они ни были: беглые ли солдаты, или крестьяне, или даже каторжники, – всех приютила Алексеевская вотчина и всех обращала в крепостных Апраксинских крестьян, чем значительно увеличивалось село, а вместе с тем увеличивалась и рабочая сила. Предание передает даже такой случай, что Апраксин принял на жительство в село Алексеевское заведомо шайку разбойников в 40 человек, с атаманом во главе по прозванию Коча, оставившим здесь после себя потомков, носивших фамилии Кочиных. Шайка Кочи была обращена в крепостных крестьян Апраксина, но сам Коча не покорился крепостному игу. Он бежал из Алексеевского и поселился недалеко от села, в 5 верстах, близ большой дороги в лесу – Талыталмаках, откуда и производил нападения на проезжающих по большой дороге.Перечисленные выше вольные поселенцы: беглые сомнительного поведения, каторжники и разбойники, – поселившись в селе Алексеевском, хотя и сделались крепостными крестьянами Апраксина, но от своих укоренившихся дурных привычек вдруг отстать не могли, а потому, кое-как отбывая днем барщину, по ночам они занимались разбойническим промыслом, на что вотчинным управлением почему-то не обращалось должного внимания. А от этого произошло то, что эти разбойники не только сами не превратились в мирных поселян, но привлекли в свой легкий промысел многих из мирных крестьян. И сделалось с тех пор село Алексеевское скопом воров, разбойников и даже убийц, а потому весьма опасным для всякого проезжего, более или менее зажиточного. И этот разбойничий промысел держался здесь не менее целого столетия, то ослабевая, то усиливаясь и выдвигая из своей среды особо заметные личности, память о которых сохранилась до настоящего времени. Долго ли владел селом Алексеевском Апраксин, неизвестно. После него помещиком здешней вотчины был известный владелец чугунолитейных заводов Демидов. При нем была построена, вместо первой деревянной церкви, вторая церковь, но уже каменная, тоже во имя Воскресения Христова и с теми же придельными престолами, что видно из прежней церковной описи, составленной в 1845 г. бывшим здесь священником и благочинным Полиновским. В этой описи значится, что Воскресенская каменная церковь построена в 1754 году; а в это время владел Алексеевском еще Демидов, передавший Алексеевское имение Сахарову уже в царствование Екатерины Великой. Как при Апраксине, так и при Демидове прием в Алексеевскую вотчину вольных людей продолжался. Замечательно при этом то, что в Алексеевском селились вольные люди не только из крестьянского сословия, но и дворянского, даже и духовного, наконец, и иностранцы, и все они превращались в крепостных людей. Потомки некоторых из поселенцев привилегированных сословий существуют здесь и в настоящее время, конечно, в крестьянском звании. Таковы: крестьяне Ушаковы, имеющие своим родоначальником грека; Потаповы, происходящие от шведа; Собакины – от духовного лица; Кандалинцевы происходят от панка – малопоместного помещика, переселившегося в Алексеевское из селения Кандалы Спасского уезда; и Толпегины, ведущие свою родословную от панков, двух родных братьев Кузьмы и Андрея Онисимовичей, по прозванию «Толпыги», пришедших в Алексеевское из села Майна под защиту сильного помещика Демидова. Эти панки – Кандалинцев и Толпыги, – будучи мелкими помещиками, не в состоянии были обороняться от нападения разбойников, нередко разорявших их имения, а потому сочли лучшим продать свои небольшие поместья и поступить в услужение к Демидову, который первоначально дал им кое-какие должности при своем имении, а потом и записал их в свои крепостные люди, каковыми и остались они со всем своим потомством навсегда. Только одному потомку Кандалинцева удалось выбиться из крепостной зависимости и сделаться владельцем богатого Шумбутского имения с винным заводом и прекрасным строевым лесом. По смерти его Шумбутское имение перешло к сыну, прекрасному молодому и образованному человеку, который доверился своему недобросовестному управляющему, вконец разорившему имение, чего не мог вынести молодой Кандалинцев и лишил себя жизни. И тут не повезло роду Кандалинцевых. Выбившаяся из этого рода личность кончила свое существование, а остались только одни крестьяне Кандалинцевы. О роде Толпегиных нужно заметить, что он разросся здесь к настоящему времени семей в 20 и имеет разнообразные занятия; большинство из Толпегиных пахари, но есть разные ремесленники, есть торговцы, есть и управляющие.Один из настоящих представителей рода Толпегиных, дельный старик Ермолай Тимофеевич сообщил мне некоторые сведения, вошедшие в состав этой летописи. Он сам был свидетелем некоторых позднейших явлений из жизни здешнего села, о некоторых более древних явлениях слышал еще в молодости от своих дедов и вообще от старых людей, заслуживающих полного доверия, наконец, про многие события Е.Т. Толпегин вычитал из рукописи, составленной его дядей, который по тогдашнему времени был очень ученый и, главное, любознательный. Этот дядя, будучи не в состоянии заниматься каким-либо физическим трудом по причине болезни ног, не имевших владения, ездил на тележке как по селу, так и по окрестностям и собирал про старину разные сведения, которые и записывал в особую, для сего приготовленную книгу. Эта самая книга была не раз в руках Ермолая Толпегина, который с вниманием прочитывал ее и многое запомнил, но многое и забыл. К сожалению, книга эта не дошла до нас; она сгорела во время большого пожара, бывшего здесь в 1839-м году. Кроме почтеннейшего старца Е.Т. Толпегина, много сведений для составления этой летописи сообщил мне другой старичок, хотя много моложе Толпегина, но по любознательности и твердой памяти имеющий много сведений из древности, – Василий Иваныч Секалин.